старясь унять сердцебиение.
Шорохи затихали, но ответа не последовало. Тогда жрица, собрав волю в кулак, двигалась дальше.
И, наконец, достигла лестницы, ведущей на улицы Нхасы. Желая скорее покинуть пугающий подвал, Хильда быстро взбежала по ступенькам, и выскочила на свежий воздух.
Вот только оказалась она не на хорошо знакомых проулках Нхасы. И вообще не в проулках.
В первые мгновения Хильда решила, что очутилась среди пустынных дюн и частоколов из странных скальных образований. Однако стоило приглядеться чуточку внимательнее, как жрица опешила. Потому что холмы были не чем иным, как здоровенными женскими грудями, а то, что поначалу было воспринято как «скальные образования», являлось гигантскими членами, растущими прямо из земли.
— Ч-что? — вырвалось у Хильды. — Богиня, куда я попала?
Она завертелась на месте, но вокруг был один и тот же непристойный пейзаж из сисек-холмов и больших как деревья членов.
Топчась, жрица вдруг провалилась одной ногой по самое колено в какую-то ямку. Увидев, что это вовсе не ямка, а женское влагалище, Хильда завопила и дёрнулась изо всех сил. Ногу высвободила, но сапог соскочил с неё. Жрица упала на землю, которая оказалась упругой, тёплой и пульсирующей плотью.
Всё это было до того шокирующим, что Хильде захотелось поскорее юркнуть обратно в подвал. Да вот только уже не было никакого подвала. Исчез вместе с домом и даже фундамента не осталось.
Словно потерявшаяся собака, Хильда заметалась туда-сюда, сама не ведая, куда движется. Груди-холмы задрожали и смещались то в одну сторону, то в другую. Стояла безветренная погода, но члены закачались, иные отвердели и распрямились, нацелив головки в небо. Хлюпали вульвы под ногами, а некоторые были таким большими, что если бы жрица оступилась, могла бы провалиться в них с головой. Над срамной долиной неслись стоны, оглушающие причмокивания и шлепки, словно где-то там, за цепочкой горных хребтов, которые, к слову, были не горами, а исполинскими задницами, совокуплялись гиганты.
Теперь Хильда шагала осторожнее и больше глядела под ноги. А всё же когда ступила на неожиданно влажный склон, не удержался, и заскользила вниз как по льду. Спуск выдался хаотичным, девушка закрутилась, размахивала руками, но не получалось зацепиться за что-нибудь.
Набрав большую скорость, жрица врезалась лицом в нечто очень мягкое. Упёршись в эту податливую массу руками, Хильда кое-как приподнялась, и осмотрелось. А как увидела, что держится за здоровенную мошонку, девушка невольно вскрикнула, и побежала дальше куда глаза глядят.
Она неслась по «роще» из великанских членов, и когда пробегала мимо них, стволы резко сокращались, выплёскивая потоки семени. Иной раз тяжёлые струи окатывали визжащую Хильду с головы до ног. Будучи в одном сапоге, вся измазанная белым, пробегая по склизкой от спермы «земле», девушка неоднократно сбивалась с шага и врезалась в гигантские члены.
Но самый колоссальный из них был на горизонте, и он будто заменял само солнце, постепенно восходя над похабным краем и освещая его лучащейся головкой.
— Богиня, это домен похоти⁈ — вопросила Хильда на бегу, и сразу почувствовала, как с мокрых уст в рот попадает жидкость. — Тьфу!.. ох… тф-ф-с-с… ах!.. Где выход⁈
Беготня закончилась столь же внезапно, как и началась. Всё вдруг разом погрузилось в кромешную тьму. А когда мрак отступил, Хильда очутилась в таверне. Оглядываясь, жрица поняла, что однажды была здесь. Та самая таверна, где Спасатели в снятой комнате обсуждали похищение принцессы и заключили контракт с Ансгаром. Сейчас жрица была в питейном зале, но без посетителей и хозяина таверны.
Только пропитанная семенем одежда и его запах напоминали о том крае, где побывала Хильда. Вдобавок, сапог отяжелел из-за того, что наполнился жидкостью. Пришлось стянуть его.
Только Хильда отбросила сапог, как словно из ниоткуда появилось несколько служанок. Не обращая внимания на жрицу, они засуетились по залу. И хоть в нём не было посетителей, девушки деловито сновали туда-сюда, гремели посудой, переносили заполненные элем кружки с одного стола на другой.
Служанки были полуголыми: корсеты развязаны, передники свисают, так что неприкрытые груди болтаются во время спешных шагов или резких поворотов. Сзади на платьях широкие вырезы, открывающие красивые ягодицы.
— П-простите…
Хильда обратилась к одной из служанок, но на её призыв повернулись все. А уставились так пристально, что жрице сделалось не по себе. И не зря.
Откуда-то вылетели верёвки, которые за мгновение обвились вокруг запястий и ног Хильды. Жрица глазом моргнуть не успела, как они растянули конечности. Стоя в позе «звезды», Хильда задёргалась, но верёвки были натянуты до боли туго, сводя почти все движения на нет.
Служанки столпились вокруг жрицы, и начали грубо стаскивать с неё одежду.
— Прекратите! — требовала Хильда.
Раздев её догола, служанки взяли с ближайших столов кружки и бутылки с элем. Одна из девушек с лукавой ухмылкой посмотрела на Хильды, и занесла над её головой кружку. И медленно склонила её. Эль полился на голову жрицы. Она затрепыхалась, закрутила шеей, стараясь убрать макушку из-под струи.
Но как только кружа опустела, то же самое сделали другие служанки. Они заливали руки, грудь, живот и попу Хильды тёплым элем, опрокидывая одну кружку или бутылку за другой. Пена водопадом стекала с плеч на соски, продолжала свой путь к промокшему лобку, чтобы оттуда сползти по внутренней стороне бёдер.
Выплеснув на Хильду несколько десятков литров, служанки отступили. Но их место заняли голые мужчины. Когда один из них отвёл с лица жрицы мокрую прядь волос, Хильда узнала этих людей.
Вернее, не совсем людей. Те самые наёмники, известные как Полу. Те самые приключенцы, с которыми в этой таверне Хильда успела немного выпить. Та самая группа, состоящая из полуорка, полуэльфа, полудворфа, полурослика и дважды полуэльфа.
— Помогите, — прошептала Хильда, уже понимая, что если некто появляется в этой то ли безумной реальности, то ли в безумных видениях, то вовсе не за тем, чтобы помогать.
Полуорк положил ладонь на талию жрицы. Его мозолистые пальцы нежно скользнули вдоль поясницы. В тот же момент полуэльф аккуратно коснулся живота Хилды. Полурослик слегка обхватил одну ляжку, а полудворф — другую. Дважды
